Разрезая тьму ксеноном фар, черный, тонированный «Шевроле Тахо» с напором шел по центральной улице, обгоняя и подрезая более медлительные машины. Массивный, мощный и агрессивный как все американские тачки джип был прожорливее тираннозавра, но в целом как и любая машина полностью отражал характер своего владельца - жёсткость и напор.
Маркус гнал машину по полупустым улицам города в сторону Коулмен-стрит расслабленно откинувшись на спинку сидения. Одна рука на руле, большим пальцем второй руки он неумело набирал на экране смартфона сообщение для Румеля. 
Зажав в зубах сигарету Хаузер делал короткие затяжки, изредка стряхивая пепел на коврик прямо под ноги. Блядская политика борьбы за здоровье нации вынуждала производителей автомобилей избавляться от салонной пепельницы в новых моделях машин, а опускать стекло чтобы стряхнуть пепел на улицу он не мог - там стеной шёл дождь.
Морщась от дыма Хаузер в пол глаза поглядывал то на дорогу, то на экран мобильника и периодически стирал ошибочно введенные символы. В динамиках негромко звучал «Linkin Park», свет фар выхватывал из темноты силуэты одиноких прохожих, куда-то спешащих на ночь глядя. Погода была отвратительная. Дождь то и дело менялся на мокрый снег, грозя к утру утопить всю округу, «дворники» едва справлялись с потоком воды и налипшей ледяной кашей на лобовом стекле.
Хаузер бросил взгляд на неоновый циферблат на приборной панели, потом нажал на экране кнопку «отправить сообщение» и небрежно бросил смартфон на сиденье рядом с собой. Уже почти восемь, значит здание школы, куда он держал путь, скорее всего закрыто. Это не беда. Последних лет эдак двадцать Румель работал в школе уборщиком помещений, у него были ключи от всех дверей и он подолгу задерживался на работе, а иногда даже в обход всех правил, ночевал в своей подсобке в подвале старого здания. Маркус рассчитывал, что точно застанет старика на рабочем месте.
Тусклое зимнее солнце ушло за горизонт пару часов назад, погружая Честерфилд в первозданную темноту, а потом пошел дождь. Сколько Маркус себя помнил,  ночная тьма в родном городе всегда была такой – молчаливой, опасной и мрачной. Особенно заметно это стало после возвращения из Штатов, где он провел больше шести лет. Там за океаном все воспринималось иначе, и жизнь, и само отношение людей-охотников к тысячелетней войне с тварями и даже ночи там были иные – ясные, лунные и прозрачные. Не то что здесь.
Если бы не яркое городское освещение, вывески магазинов и подсвеченное для туристов Древо, торчащее в самом центре города, нынешняя ночь мало бы отличалась от подобной, скажем, лет триста назад, когда добропорядочные обыватели на ночь запирали на три засова двери, истово молились и посыпали солью порог.
В этом городе никогда ничего не меняется, думал Маркус угрюмо рассматривая раскидистую крону молчаливого дерева в зеркало заднего вида. И не изменится, пока проклятое Древо затыкает вход в иные реальности. Крону дерева было заметно практически из любой точки города, потому что оно вздымало свои ветви к небу добрую тысячу лет и было выше самых высоких зданий.
Не дожидаясь, когда на светофоре загорится зеленый, Хаузер дернул рычаг передач и на перекрестке свернул налево. Дорога все равно пустая.
И похуй на правила.
Если бы он все еще жил по правилам, то давно бы сдох на этой войне. Отец с матерью жили по правилам и где они теперь? Они уже давно мертвы. Погибли раньше, чем успели что-то дать ему.
Дядя Джейкоб, из рук которого Маркус принял клинок как потомственный охотник, учил его тому же самому, твердя, что все стражи должны соблюдать традиции и играть в нейтралитет.
Хаузер на пару секунд опустил стекло, чтобы выкинуть окурок и в салон тут же ворвался холодный сырой воздух,  брызги дождя и шум колес по мокрому асфальту.
Да к хуям это все! Продолжая этот свой внутренний монолог, Маркус с досадой ударил по рулевому колесу ладонью.
Нейтралитет соблюдают только здесь, в Честерфилде, вон в штатах ребята и не церемонятся вовсе. Да, здесь в родном городе тоже полно безбашенных охотников и святош, посвятивших свою жизнь нет, не борьбе, а войне с нелюдями. Жаль что он не примкнул к ним раньше. Юношеский максимализм, жажда отомстить за смерть родных и стремление к справедливости с годами сменились четким осознанием, что благородный рыцарь-крестоносец, ведущий священную войну со злом во всех ее проявлениях со временем проиграет.
И чтобы выиграть нужно что-то менять.
Нет, не правила.
А отношение к ним.
Хаузер давно понял, чтобы победить зло нужно стать еще более могущественным злом, так что расхожая поговорка, что добро поставит на колени зло и снесет ему бошку из дробовика не так уж далека от истины с его точки зрения.
Люди, которых Хаузер встретил в Штатах шесть лет назад научили его, что запреты и ограничения равны смерти. Бей первым, бей изо всех сил, нападай со спины. Убивай первым же ударом. Отвечай до того, как тебя ударили. Обманывай. Приспосабливайся. И не верь никому - ни тварям, ни людям.
Ему дали в первую очередь социальную установку, обозначив место в рядах тех, кто имел право вершить суд. И теперь он вернулся в родной город, чтобы все изменить.

Хаузер припарковался на стоянке перед школой, где обычно стояли машины преподавателей и тех старшеклассников, кому посчастливилось раскрутить предков на тачку и получить вожделенные права на свое семнадцатилетие. Одна такая чисто пацанская тачка-шмаровозка, обклеенная стритрейсерскими стикерами, как раз одиноко торчала на парковке, будто владелец засиделся за уроками. Снег уже успел скопиться на ее капоте.
Выключив двигатель и погасив фары, Маркус еще некоторое время сидел в салоне и рассматривал здание, пока снег с дождем окончательно не залепили лобовое стекло.  С десяток окон на первом этаже еще светились, впрочем свет мог оставить и охранник или сам Румель, занятый уборкой. Дождавшись ответного сообщения от старика, Хаузер перегнулся через спинку сидения назад и взял с заднего кресла рюкзак, потом решительно распахнул дверку и выбрался из салона. За шиворот тут же попала ледяная вода и он до самого горла застегнул ворот куртки, попутно поправляя на плечах перевязь с ножами, уютно устроившимися между лопаток под одеждой.
Собственно один из этих охотничьих ножей и был сегодняшней целью Маркуса, вернее его интересовала судьба этого предмета, и здесь ему мог помочь только старый медиум Румель.
Направляясь к центральному входу в здание, он еще раз попытался вспомнить сколько старику лет. На вид ему можно было дать  не больше семидесяти, однако он подозрительно легко рассуждал и повествовал о событиях куда как более древних, отчего Маркусу всегда казалось, что  Румель врет о своем возрасте как минимум на пару тысяч лет.
Однако врать самому Румелю было бесполезно, он моментально узнавал суть вещей или событий, лишь прикасаясь к предмету или человеку руками. Это был его дар и его проклятие одновременно. Именно потому он и работал в школе уборщиком - должность позволяла постоянно носить перчатки, а общение с детьми и их вещами не приносило ему столько боли и разочарования, как если бы на их месте были взрослые, уже отягощенные грехами и мрачными тайнами. Помимо этого среди детей и подростков шанс встретить демоническую тварь был значительно ниже.

Румель пропустил Маркуса через служебный вход и провел по коридору минуя камеры наблюдения.
- Итак, ты явно пришел сюда не случайно. - гремя связкой ключей, медиум распахнул неприметную дверь под лестницей и пропустил Маркуса вперед.
-Не случайно. - Хаузер согласно кивнул. 
Он не протягивал старику руку в знак приветствия, зная, что тот все равно не будет пожимать его ладонь даже в перчатках - Маркус был охотником и убийцей, за ним тянулся шлейф крови и боли, что не могло не мучить Румеля.
Взгляд бесцветных, подслеповатых глаза Румеля казалось направлен в бесконечную точку за плечом Маркуса, но Хаузер знал, что старик видит его. Иногда ему казалось, что насквозь.
-Слышал, что ты вернулся. - кивнул Румель. - Почему не заходил выпить пивка со старым приятелем?
Старик устало плюхнулся в кресло и указал на второе кресло напротив.
Сбросив рюкзак под ноги, Маркус уселся напротив медиума. Сейчас они находились в небольшой комнатушке, где у старика хранился инвентарь, тряпки и моющие средства. В школе царила тишина. Занятия давно закончились, лишь пара охранников обходили помещения, проверяя, где не закрыты окна или оставлены какие-то детские вещи. После терактов в крупных городах, произошедших в школах с применением оружия, наличие охраны в здании было обязательным, везде понатыкали  камеры наблюдения - и в коридорах и в спортзале, и даже в столовой школы.
-Да, месяца три как приехал. - Хаузер понимал, что среди охотников новости распространяются быстрее, чем понос по холерному бараку. Потому и связанные с охотниками люди типа Румеля тоже знали, что он уже дома.
Маркус был честен сейчас и отвечал на вопрос медиума без всяких обиняков.
- Долго собирался с мыслями и все не решался к тебе завалиться. Мне помощь нужна, но трудно тебя просить об услуге. То, что ты можешь узнать может оказаться опасным для тебя.
-Да с вами, парни, всегда так. Какую-нибудь дрянь мне тащите.- пожевав губами неторопливо ответил Румель, потом кивнул, давая добро рассказывать дальше и ворчливо добавил. - Давай не тяни время, мне ещё весь второй этаж мыть надо. Показывай, что принес.
Напряженно глядя на старика Хаузер ловил вы его водянистых глазах признаки тревоги и любопытства. Тот смотрел на его рюкзак, но вопреки ожиданиям Румеля Маркус встал, расстегнул куртку и завел левую ладонь за спину под одежду. Пальцы привычно сжали костяную рукоять ножа, согретую теплом тела. Оба клинка находились в ножнах за спиной повернутые рукоятью вниз, а петля-фиксатор легко сбрасывалась с упора стоило потянуть оружие из ножен.
Хаузер вынул нож и, легко крутнув его в пальцах, с негромким стуком аккуратно положил на столешницу перед медиумом, предлагая взять в руки.
Внешне клинок, что лежал сейчас на столе, практически не отличался от охотничьего ножа Маркуса, одного из двадцати пяти артефактов, которым владели потомственные охотники Честерфилда. Только лезвие ножа было не аспидно-черным, а наоборот серебристо-белым, рукоять сделанная из кости - черной, а в навершии стоял багрово-красный камень, похожий на рубин. В целом оружие повторяло охотничий арт даже по длине и ширине клинка.
-Реплика? - Румель пока не прикасался к ножу. Он сидел держа руки перед собой и соединив кончики пальцев.
-Похож да? - Хаузер вынул свой нож и положил рядом, демонстрируя схожесть.
-Что это?
-Вот это я пришел спросить. - Маркус откинулся на спинку кресла и нервно постучал пальцами по подлокотникам. - Я хочу, чтобы ты посмотрел на него так как умеешь только ты.
Несколько секунд медиум молча смотрел на нож и хмурился, потом решительно снял с рук перчатки и поднес кончики пальцев к рукояти.
Маркус от нетерпения подался вперед.
С аккуратностью сапера, который устанавливает взрыватель, Румель взял нож в руку и закрыл глаза, погружаясь в торсионное поле предмета и “читая” его историю.  Как – это было уже частью его умения и он сам не мог пояснить, как это происходит. Можно сказать, что Румель был живой машиной времени.
Прошла добрая минута, прежде чем медиум глубоко вздохнул и разжал пальцы. Его руки тряслись, а на подушечках пальцев словно от ожога вздулись волдыри, лоб покрылся испариной.
-Нож Каина? Этого не может быть...Покажи их мне как ты его получил.
Старик решительно и как-то легко поднялся с кресла и подошел к Маркусу.
-Уверен? - Хаузер с сомнением уставился на медиума. - Ты в порядке сейчас?
Он понимал, что старик делает это через силу и только в угоду ему помогает.
-Да, уверен. - голос Румеля даже сел от напряжения, но он не отступал.
Хаузера снедало любопытство и тревога. Румеля было и жалко и в то же время узнать историю арта иным способом было невозможно, потому запихнув минутную жалость подальше, Маркус решил, что нужно идти до конца.
Он закрыл глаза, ощущая как кончики пальцев Румеля легли на его виски. С его пальцев потекло что-то щекотливое и колкое, проникая в разум и дальше в глубины памяти. Торсионные поля из разума пришли в резонанс через несколько секунд контакта, и Румель широко распахнув свои бесцветные глаза сейчас смотрел в недалекое прошлое Маркуса.
Прошло еще несколько минут. Медиума трясло от напряжения и эмоций - своих или чужих пережитых Хаузером год назад было непонятно. Он глухо вскрикивал, раскачивался будто уходя от удара и стонал словно от боли. Наконец он разорвал контакт и ошарашено уставился на Маркуса.
-Как ты выжил там? - в глазах Румеля мелькало и разочарование, и презрение, и страх и непонимание. То, что он увидел в памяти Хаузера сейчас напрочь сметало и ломало все его представления об этом охотнике, .
-Да, это было больно. - Хаузер натянуто улыбнулся.
Он и так знал, что старику не понравится то, что он увидит, но был готов к этому. И даже к презрению в глазах старого друга.
Откинувшись на спинку кресла он задрал край рубахи, демонстрируя старику четыре длинных кривых шрама на ребрах, будто оставленных когтями.
-Зачем ты это сделал, мальчик? Ты понимаешь, что натворил?
-У меня не было выбора.
-Выбор есть всегда!
-И я его сделал.

Стук в двери застал их врасплох. Маркус даже не мог предположить, кто вообще может потревожить их сейчас в такое время. Румель все еще бледный как полотно вытирал мокрый от пота лоб, хватая ртом воздух как рыба выброшенная на берег, и затравленно посмотрел на двери.
-Эй, Румель! Это Оуэн, открой! - человек был настойчив и тарабанил кулаком в двери.
На негнущийся ногах Румель подошёл к двери, натянул свои тряпичные перчатки прежде чем взяться за ручку.
Маркус встал спиной к стене, так чтобы оказаться за дверью, когда она откроется. Белый клинок он уже успел убрать в ножны. Его совершенно не устраивала перспектива повстречаться с кем-либо и нарваться на закономерные вопросы, что посторонний делает в школе после закрытия.
Настойчивым пришельцем оказался молодой улыбчивый черномазый парень в форменной куртке охранника. На его поясе висел фонарик и рация.
-Что случилось, Оуэн? - Румель почти взял себя в руки и напустил привычную личину старика-простака.
-Ты опять забыл свой радиоприемник в душевой? Там музыка орет на весь этаж. Выключи пожалуйста!
-Хорошо-хорошо, - заверил черномазого медиум. - Сейчас схожу заберу его.
Выпроводив Оуэна, медиум нахмурился и проворчал:
-Опять какие-то придурки пролезли в душевую чтобы накуриться травки или потрахаться. - он кивнул в сторону мирно стоящего на полке карманного радиоприемника и пояснил. - Сетка на крайнем окне отгибается в сторону и вполне можно пролезть. Сколько раз просил новую поставить.
-Дети. - хмыкнул Маркус. - Что с них взять.
-Да заблюют там все, дети эти, мать их, потом отмывать дольше. Кумарить даже толком не умеют, а все туда же косяки забивать. - проворчал он.
- Ладно, давай сходим проверим кто там устроил дискотеку, чтобы этот черномазый больше не совался сюда. - Хаузер еще не все вытряс из Румеля, у него была куча вопросов по поводу оружия.
Это даже хорошо, что медиум отвлекся на бытовые моменты, потому что чувствовалось насколько тяжело он воспринял “увиденное” прошлое Маркуса. Старику явно нужен таймаут, чтобы успокоить эмоции.
Вдвоем с Румелем они вышли в коридор первого этажа. Да, действительно откуда-то со стороны спортзала и душевых эхом доносилась музыка, слов песни было не разобрать, но мелодия показалась Маркусу знакомой.
Старик с шваброй наперевес решительно направился к источнику шума, намереваясь дать подросткам нагоняй и пригрозить, что пожалуется директору,  Хаузер неторопливо шел следом, все еще размышляя над словами Румеля насчет ножа-артефакта.
Нож Каина…он скривился.
Блядь, это же миф! Но Маркус просто боялся поверить в очевидное, старательно убеждая себя, что он простой смертный не может обладать мифическим оружием и уж тем более не способен его контролировать, но факт оставался фактом - сейчас в его ножнах был тот самый первый артефакт в истории человечества. Это до дрожи пугало и возбуждало одновременно, даря ни с чем не сравнимую иллюзию божественного могущества. Но пока нож был просто ножом и больше не отзывался ему. Инициация, которую судя по всему  видел  Румель в
его прошлом сорвалась и нужно было все начинать заново.

Дверь мужской душевой распахнулась сама собой перед самым носом Румеля, вынуждая его отшатнуться назад. Музыка долбанула сильнее, и вместе с звуками новой композиции на пороге показалась стройная женская фигурка. В первый миг Маркусу показалось, что девушка голая, но потом он рассмотрел, что она в лифчике, плотно охватывающем высокую грудь и короткой юбке. Аааа…ну ясно-понятно, детки развлекаются, криво ухмыльнулся Хаузер, представляя, что любительница экстремального секса на холодном кафельном полу там явно не одна и сейчас на пороге появится ее дружок со спущенными штанами и они начнут виновато оправдываться.
Миролюбиво-насмешливое настроение вмиг улетучилось, когда при взгляде на полуголую девчонку совершенно неожиданно накатило ощущение “чуйки” - того самого пресловутого “дежавю”, когда Хаузер отчетливо понимал, что перед ним не человек.
По шее и под волосами на коротко стриженом затылке прошелся леденящий холодок, будто за шиворот щедро ливанули воды со льдом. Холод растекся по плечам, встряхивая все тело и наполняя мышцы адреналином. Он набычился и сжал кулаки, рука автоматически рванулась за спину, пальцы сомкнулись на рукояти черного клинка. В эти мгновения Хаузер сам себе напоминал зверя, которого застали врасплох и который почуяв угрозу выгибает спину дугой, рычит и вздымает шерсть на хребте - все его естество мгновенно готовилось вступить в бой.
-Румель! - Маркус схватил старика за плечо и дернул назад, отшвыривая его за спину и закрывая собой. - Назад!
На голом животе девчонки, на ее ладонях и губах он заметил кровь. Из душевой несло кислой сырой кровью и кишками - так пахнет вывернутый наружу и потрошеный труп.
Медиум отшатнулся к стене и испуганно замер. В худенькой, довольно смазливой девчонке, что вышла из душевой, он пока не видел ничего страшного или странного. Пока не видел. Он мог дотронутся до нее, чтобы узнать правду, но не хотел этого делать. Хватит с него и той херни, что он “увидел” в памяти Хаузера.
-А ну стой, сука! - Хаузер выдернул нож из чехла и шагнул к девушке. Он знал, что внешность твари может быть любой. Симпатичная девчонка сейчас могла обернуться клыкастым вендиго, или вампиром.
Вот вам и блядский нейтралитет, подумал Маркус со злобой. Он рванулся вперед. быстро сокращая дистанцию, чтобы опередить хищную тварь, что развлекалась в школьной душевой с жертвой. Рукой Хаузер стиснул глотку девчонки, сжал пальцы, готовясь сломать ей хрящи гортани, потом всем весом навалился и толкнул назад в душевую.
Не выпуская ее горло из хватки, Маркус практически вжал ее в стену, прижимая к кафелю голой спиной. Острие черного ножа качалось в паре дюймов от ее широко распахнутого голубого глаза, рот девушки приоткрылся и она начала жадно хватать воздух, видимо ощущая удушье.
Маркус торопливо окинул взглядом помещение, мгновенно выхватывая пугающие детали и оценивая кровавую картину. Изломанной куклой на полу труп подростка и  лужа черно-красной крови под ним, дыра в животе и сизые петли кишечника, вывалившиеся из раны, ну и самое отвратительное - широкая зияющая рана на горле от уха до уха.
-Румель! - прохрипел Маркус, ощущая как адреналин словно жидкий металл течет по венам. Он не оборачивался назад, боясь выпустить девчонку из поля зрения и хватки.
- Зайди сюда и закрой двери!
Не хватало, чтобы черномазый охранник притащился сюда и увидел труп и полуголую девку, что прикончила его. Иначе потом полиция и вездесущие папарацци, в СМИ истерика до небес и попытки замять происшествие. Этот уровень разборок не для людей.
Когда растерянный старик вошел в душевую и трясущимися руками закрыл на ключ дверь, Хаузер встряхнул девчонку.
-Что ты за тварь? Что ты такое? Хотела его сожрать? Ты хоть понимаешь, что натворила, сука?

Отредактировано marcus hauser (2023-04-09 06:36:33)

Подпись автора

---

Хороший...плохой...да какая разница! Главное у кого ружье.
Army of Darkness©